тинейджерское евангелие, писанное на заднем дворе в конце летних каникул

And worlds hang on the trees.
Dylan Thomas

1.
новый декабрист
несущийся во тьму
летних ночей
вскрывает
обшивку реальности
с помощью гаечных ключей
своих слов
сознание
трещит по швам
когда Боги
на полной скорости
впечатываются во все
органы чувств
сетчатка
губы
ушная раковина
почувствуй привкус
но окажи сопротивление

2.
физическое насилие
учиненное над девушкой
Катенькой
проституткой
она лежит
императрица
отдавшая жизнь этой улице
оливки ее глаз
раздавлены
поля ее волос
вытоптаны
ее грудная клетка
раздавлена
будто кто-то
захотел забрать
остатки ее любви
императрица
она лежит
поверженная
я буду помнить ее
и подносить цветы
к порогу
ее коммунальной квартиры
где днем она
спала
измотанная
озаренная
лучами восходящего солнца

3.
оплакивать постояльцев
этого мотеля
нет смысла
ведь сознание родит
новых героев
которые покорят
новые Вселенные
и с победным кличем
пронесутся
над облаками этого города
крестившего
самого себя
в своих же
каналах
где вода
перемешана с нефтью
крестившего
в новую веру
декабря
декабря
декабря
чье
декабрьское
небо
всегда над ним
извергающее
хмарь
блевотину
красоту
когда бы вы ни подняли
свои головы
к нему

4.
зрачками
наводить мосты
с Английской на Университетскую
отстукивать ритм
выжидая
подходящего часа
когда вечер
выпустит наружу
свои смешные
злодеяния
и машина с открытым верхом
пронесется вдоль
изможденных домов
в ней – отрепетированная похоть
в них – отрепетированная ругань

на этих кухнях
где усталые матери
семейств
орут на унылых отпрысков
и затасканные мужья
свершают свой путь
от туалета
до
телевизора
проклиная жен
в который раз
забывших купить бумажных салфеток

вот сансара
вот блюз
кухонь
и лестничных клеток

5.
все их постояльцы
равны
наблюдатели
в пещере
заворожено следящие за
всполохами
иллюзий
проекции
дарующие спасение
15 минут вечности
для каждого

6.
мимикрирующее
от недостатка смелости
мастурбирующее
от недостатка любви
человечество
этого города
горит
ночными огнями
смерть
это не мотовство
жизни
с точки зрения
вечности

призраки знаний
и зданий
смытых пришедшими позже танцорами
смытых пришедшей на берега Невой
смытых временем
отчетливо видны
с моей вершины
мира
где Мальчишка
стал на постой

под его ногами
индустриальный ад
индустрия ада
смешался
с Раем
на Дворцовой
отказавшись от променада
по кругам
адовым
он здесь
лакает одиночество
с блюдца неба

а где-то внизу
снова и снова
лужи отдают
подошвам
набойкам
каблуков
свои
щелочные поцелуи

7.
например, Волынщик
идет сейчас
по желтушным улицам
Петроградской
чувствуя
привкус
новой любви
то же чувствуют
и призраки
их тени
высовываются из окон
они
изгибаясь
танцуя
как дервиши
у которых не осталось надежды
они хотят
увидеть
и оказать
сопротивление
но прежде

туман молча
станцует
в эпилептическом припадке
а Волынщик
идет дальше
так же танцуя
конвульсивные движения
рук и
ног и
он смотрит
по сторонам
ища друга
по углам
но скоро
очередной спазм
заставил его
целовать асфальт
без костей
и без жил
лишенный конечностей
и внутренних органов
нейтрально
заряженный
он
кто
скажет мне
кто
он?
скоро рассвет
и дикие
медные лошади
на ошалевших копытах
вернутся
на свои площади
он
он — это
выдох

ах-а
чей-то рот
ах-а
ловит воздух
пальцы ночи
пальцы душной ночи
сдавили глотку
ах-а
и чтобы глотнуть воздух
ему нужно
ему нужно
взрезать ее
и глотнуть
глотнуть
воздух
это декабрист
это декабрист
и караваны
Богов
продавших свои тени
все ближе
ближе
караваны
ты видишь
его пульс
и его гланды

8.
оголтелое тинейджерство
безумных детей
декабря
покинувших свои
дворцы
каморки
черепные коробки
свято
в пыльной глуши
окраин
свято
в обожженных ладонях
раскорячившихся закатов

новые декабристы
они
спустились с небес
в пучину меланхоличных месс
по некогда свободной душе

кто
выйдет на улицу
следующим
сейчас
пока ночь
сумрачной шлюхой
не ускользнула
спать с другими

новые декабристы, мы
смотрим фильмы
и читаем книги
затягиваемся пропитанными опиумом сигаретами
и влюбляемся
мы открываем
альтернативные реальности.

август 2009 г.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>